Он проснулся в холодном поту, сев на постели и сжав челюсти, сквозь зубы рвался беззвучный рык, янтарными глазами уставился в пространство комнаты, заполненное предрассветным мраком. Что он здесь делает? Откуда сон, который стягивал путами тоски? Где Третий? Тяжелое дыхание начинало выравниваться, Вель бросил взгляд на прямоугольник окна, потом на сопящего рядом мальчишку, едва не шарахнувшись от него, и медленно поднялся, сбросив с себя одеяло. Подхватил джинсы с пола, надел их, не застегивая, – что младший, что старший небрежно носили одежду, главное, вниз штаны не норовили съехать, – вышел из спальни на балкон, взяв пачку сигарет и зажигалку со стола, не помешает мозги прочистить и избавиться от нервного тика после такого пробуждения.
Закурил, вытянул руку в направлении горизонта, где постепенно начинало светлеть небо, сжал пальцы в кулак, опустил её неторопливо. Не любил рассветы с некоторых пор, пусть и поражали они красотой своею, но ночь не собиралась задерживаться, тени светлели. Итак, почему он вернулся? Наверное, восстановился без риска слететь с катушек из-за потери той, благодаря чьей любви стал немножечко сильнее, познал природу света, заключенного во тьме. Меж тем сон касался совершенно другой женщины, последний раз он видел её в прошлой эре, интересно, жива ли она, джинн, в конце концов. Неважно на самом деле. Сейчас в сердце правит балом пустота. – Что же мне делать с твоим любимцем, Ал?.. – Метаморф услышал шорох позади, выдохнул лоскуты дыма, обернуться и не подумал, прикосновение пальчиков Тейаса отозвалось приятными мурашками по спине, он отклонил голову немного назад и чуть к плечу, не так уж и напрягали ненавязчивые ласки человека… пока тот не прильнул ближе, прижавшись, отчего Вель едва не выронил сигарету, беззвучно усмехнувшись, шокированный весьма интимным контактом, глаз дернулся.
– То есть… ты хотел бы встретить рассвет в постели с Аликом? Мне казалось, тебе не нравятся парни, – хмыкнул не без пренебрежения, голос отчасти другой, мягче, подобен бархату, скользили в нём насмешливые ноты, приправленные небольшим раздражением к сложившейся неловкой ситуации, демон чисто интуитивно узнал Темного, манера речи сыграла роль и незримая энергетика отличалась. Он вдруг сомкнул пальцы на запястье мальчишки и дернул его, увлекая из-за спины и ставя перед собой лицом к лицу, склонился самую малость к нему, расстояние не близкое, однако и не такое, на каком обычно знакомые-приятели находятся. Недовольно скривился, прищурившись, глаза не зеленые, цвет их редок среди смертных, но часто встречается среди представителей сверхъестественного мира, они янтарные. Не Алькано.
– Будь ты девушкой, мы могли бы полюбоваться рассветом вместе или насладиться романтикой утра сексом в постели, усыпанной лепестками роз, например, – нагло заявил метаморф, помнил о том, что это очарование, подобранное младшеньким маньяком, способно обращаться женщиной. – Почему ты голый? – легкое удивление закралось, ничего сверхъестественного в обнаженном теле он не находил, тоже не стеснялся расхаживать без одежды при случае и не понимал, что в этом страшного или дикого, человеческое тело весьма красивое, в общем, о стыде понятий не имел и не обзавёлся таковыми за долгую жизнь. – Меня не привлекают мальчики, если ты так прикалываешься, – сквозили и приятие с солидарностью, как говорится, вор узнает вора так же, как волк узнает волка, и по-прежнему несерьёзный почти негатив.
– Я Вель, – представился наконец-то, затягиваясь сигаретой. – А ты Тео, верно? – выдыхая дым и разжимая хватку на запястье пацана, поинтересовался, так как пропускал многие моменты, пришлось покопаться в доступных всем трём личностям этой шкуры воспоминаниях, по губам продолжал гулять призрак хитроватой улыбки.

Придумали же имечко, – озадаченно-обескураженный окрас мысли, нет чтобы спросить того, кто разбирался в именах, – но в таком случае, как назвал бы эту половинку души человека Первый? – хотя, он и сам не сказал бы сию минуту; мысленно хмыкнул, поздно уже метаться, быть может, выбор неплох и сделан даже верно.
– Хм-м, занятно получается, – задумчиво протянул Вель, завёл руку за пределы балкона и стряхнул пепел с сигареты, рассвет теперь его не занимал, он разглядывал мальчишку; дух дал имя женской ипостаси, а мужской ипостаси – нет, словно другой облик являлся не более чем созданным образом, а сам актёр считал себя частью единого целого, далеко не отдельной частью, а ведь правильно считал на самом деле.
– Не дам, – моментально отмахнулся метаморф, несколько прифигев от такой просьбы, иначе и не выразиться нормальными словами. – Ты ведь в курсе, никотин действует как психостимулятор, приводит к возбуждению центров удовольствия мозга. Знаешь, эти же центры отвечают за болевой порог, и потребление никотина даёт весьма «прикольный», – не без иронии проговорил, – эффект в виде повышенной чувствительности к боли, – усмехнулся; а вот привыкание к этой дряни происходит по очень простой причине: наслаждение, – правда, демон не ощущал никакого особого эффекта от табака, кроме непродолжительной ясности сознания и слабой-слабой «нирваны», организм оперативно избавлялся от лишних веществ, расщеплял их, курил он по большей части из эстетических соображений.   
Вель после вдруг весело и непринужденно расхохотался, Тео совершенно не с той стороны смотрел на этакую проблемку.
– Как бы ты отреагировал, начни, например, я, к тебе липнуть? Сам посуди, удовольствия мало при нашей с тобой сексуальной ориентации, – глаза боятся, а внутренний зверь, кажется, доволен и восхищён, пылает прямо жаждой заполучить, – нет, даже не поэтому Темный немного его выбешивал, желтоглазой твари тот при первой встрече с Аликом понравился, отталкивала похожесть и одновременно привлекала, черт, да один этот факт отчасти выводил из себя. – Нет. Не потому, что ты парень. А потому, что ты парень без одежды, которому нравится приставать к другому парню, – что интересно, звучали отчетливо серьёзные интонации, но столь же ярко и некоей словно приправой их пронизывали шутливо-насмешливые ноты, смесь напоминала недовольное, причём на едва заметной грани недовольное, возмущение. – Лично мне много приятнее смотреть на обнаженную девушку, – и приставания в её исполнении желанны, несмотря на тот же подтекст – издевательство, – улыбка проступила в уголках губ заметнее, демон выкинул окурок за бортик балкона, направляясь мимо мальчишки обратно в спальню.
– Восприятие и отношение – разные категории. Давай попробуем, – предложил, казалось, не лелея никаких коварных планов, опустился на кровать в изножье на самый край, – проведём безобидный эксперимент, – и наткнулся на аромат страха, точно, изменения сопровождались болью, и кое-кому сие не приходилось по нраву, о-о, более того, он боялся тех ощущений. – Ты страдаешь альгинофобией?.. Это нам не помешает, я заберу твою боль. Поверь мне, – он протянул руку Темному раскрытой ладонью вверх, – подойди и дай тебя коснуться, – голос ласкал, всё-таки отличие здесь разительное, никогда не танцевали в нём осколки и холод, наоборот, даже что-то гипнотическое присутствовало, притом Вель не таил намерения соблазнить или очаровать.
И, как только подросток приблизился, он пальцами подцепил его пальчики и спрятал ладошку в своих ладонях, вынудил подойти ближе, притянув, и, прикрывая глаза, бросил:
– Начинай. И не забудь: разорвёшь тактильный контакт во время перевоплощения, боль вернется, – добавил негромко; между тем Тьма встрепенулась, послушно откликнулась на зов истинного хозяина: всю боль съест, полакомится ею, – ей, проклятью и дару, не нужна форма заклятья для таких мелочей.

Существовало проклятье, замешанное на магии крови, которое лишало способности чувствовать боль, но данный раздел старший не практиковал. Тьма тоже способна поглощать… страдания, лишая тех напрочь, Вель помнил, каково это, когда не тревожат ни физическая, ни душевная боль, разве что пусто без последней внутри, тем не менее, эта маленькая деталь аналогично не волновала в состоянии одержимости Ею.
Сейчас он не просто держал за руку мальчишку: позволил Дару прикоснуться к нему, удерживая тот под контролем, ощущал отголоски не своей боли на собственном теле, плата некая всегда наличествовала за созидание и разрушение (обыкновенная подпитка, наоборот, приносила удовольствие), не замечал их, они слишком бледные. Пальчики в ладонях и сама кисть стали тоньше и легче, и метаморф приоткрыл глаза, стоило человеку прервать тактильный контакт с ним. Взглядом он наткнулся прежде на округлившиеся бедра, неторопливо поднял его к личику, невольно задержав до того на уровне груди, любуясь без стеснения (и незнакомого ему) миниатюрной фигуркой теперь уже девушки.
– Так удивляешься, будто надеялась на обман, – усмехнулся тепло, кажется, кое-кто ожидал подвоха, милое создание зря страшилось порции неприятных ощущений, и коротко рассмеялся. – Просил поверить не забавы ради, – добавил с улыбкой, наблюдая за тем, как Тея облачается в рубашку, при этом несколько удивленный её смущением, – предательство должно выглядеть не столь мелочно и убого, – абсолютно абстрактное дополнение осталось при нём. – Ты обворожительна. Особенно без рубашки. Хотя, и в ней не менее красива, – подметил негромко, скрывшая все прелести ткань ничуть не мешала, наоборот, привносила привкус соблазна в нежный образ белокурого ангела. – Почему в этом облике смущается? Не-е понимаю. Насколько же это мило. Отношение малость меняется из-за восприятия. Мм. Неправильно мыслю. Зависимость двусторонняя. Его восприятие окружения тоже в некотором роде претерпевает метаморфозы. Неважно, что сознание остаётся тем же. Получается иная комбинация. Впрочем, забегаю вперёд. Эксперимент начат!
– Есть, конечно, – отозвался легко Вель, запустил пятерню в волосы, – те короткими показались очень, поэтому в следующие мгновения удлинились чуть, – «зачесывая» их назад, этакая прическа частично развалилась после того, как он убрал руку, и сделалась небрежнее; не стал лгать, пожалуй, ответ даже очевиден, Зарина не из воздуха брала тряпки на себя, в конце концов; поднялся и прошёл к вещевому шкафу, спальня же его, отодвинул самую крайнюю створку, куда обычно Алик и не порывался заглянуть, нечего там ловить, и посторонился, дав возможность увидеть гардероб сестренки, сложно сказать, чего среди её одежды нет, она не знала меры.
– Но мы не будем пятнать чистоту эксперимента, – вот только, едва Тея приблизилась, подмигнул, вскинул ногу, упёрся пальцами той в крайний выступ шкафа, перекрыл путь к нарядам и толкнул дверцу обратно, опуская и преграду, оторванная от пола ступня вновь его коснулась. – И избавимся от рубашки, – бессовестно заявил наглец. – Не бойся, не съем. И не дам воли своим рукам, – здесь должна была находиться точка, об этом говорило и затухание звучания голоса, – пока не позволишь, – продолжил демон плавным переходом, никакой паузы не допустив. – Более того, – прищур глаз ненадолго проявился явственнее, – внесём толику остроты в это утро. Дай увидеть мне тебя с разных ракурсов, желаю запечатлеть игру взглядов и эстетику твоего тела, – удивительно, отсутствовал налёт пошлого контекста, но и не чистый интерес к красоте рождал такие запросы, тонкой нитью, не считая фантомной тени любопытства, вплеталось кое-что ещё, напоминавшее преклонение, сопровождением полыхал бледным огоньком странноватый блеск в глазах и кривились губы в загадочно-хитроватой улыбке. – Устроим фотосессию в стиле nu? – занятно, метаморф проговорил короткое слово на французском языке, «ню» в переводе – «обнаженный», вряд ли Тёмный не ведал, что слово означало художественный жанр в скульптуре, живописи, фотографии, подразумевало самый прямой смысл, раскрывая содержание стиля подобной фотосессии. – Проведём её на первом уровне квартиры, там большой простор для разных композиций и фотоаппарат лежит на полочке, – Вель сделал несколько шагов прочь от шкафа, направившись к двери из комнаты, приостановился, оглянувшись и даже обернувшись, протянул руку девушке. – Ладно-ладно, я соглашусь на уступки, белокурая богиня, начнём со скромных образов в мужской рубашке.

Улыбка способна спрятать многое, она словно универсальная маска, опасно ей порой доверять, но она притягивает – всё верно, милая чаровница – своим магнетизмом, преображая лицо того, кто ею владеет, не говоря об изысканной красоте той: веселая ли она, хищная ли, кривая ли, вскрывающая ли вены остротой, обращающая ли в лёд высокомерной надменностью. Демона улыбка бледным отражением изгиба губ девушки прогулялась по его губам, он едва удержал себя от дурацкого далеко несовременного жеста – склониться к ручке, оставить легкий поцелуй на тыльной стороне ладошки маленького ангела без крыльев – и сомкнул пальцы, подцепив ими её пальчики, потянул за собой, сделав поначалу два шага назад и лишь после плавно развернувшись, увлекая прочь из спальни. Он неторопливо – каждое движение казалось отчасти ленивым, однако при том при всем двигался не медленно – спускался по лестнице, наслаждаясь тем, как слушалось тело, успел за длительное время пребывания на втором плане отвыкнуть, один раз приостановился почти и оглянулся, искоса посмотрев на Тею, одобрительное «мм» вырвалось. – Сногсшибательный приём, – шевельнулись в немых словах губы, длинные волосы – это плюс в копилку любой обольстительницы.
Они спустились. Вель направился к настенным полкам, подхватил оттуда зеркальный фотоаппарат, давно он им не пользовался, кажется, ещё с тех пор, как работал медицинским экспертом, на месте преступлений «щелкал» тела убитых людей для отчетов, никакого удовольствия занятие не приносило, конечно. Чтобы настроить фотокамеру, переведя её в ручной режим съёмки, выпустил пальчики Тёмного – он помнил о том, кто перед ним, что не мешало ничуть воспринимать его в другом облике иначе – из своей ладони и занялся изменением выставленных когда-то параметров, регулируя экспозицию. Навёл объектив на пустое пространство, нажал кнопку, мельком глянув на результат, темновато, следовало шире раскрыть диафрагму, выдержку не трогать. Метаморф, ощутив прикосновение, опустил взгляд, отвлекаясь на Тею и будто бы забывая – слишком цепкое внимание – о том, чем занимался до того момента. И немного ошарашенно склонил голову к плечу, вот это действительно дурманом щекочущий воображение и сознание поворот, впрочем, удивление мелькнуло на миг, не задержалось и на какую-то секунду.
– О-о, – протянул, не скрывая впечатления. – Я исполню твоё желание, – откликнулся легко, искренне, слабой искрой и втайне, поражаясь прямолинейности, неважно, что сопровождалась та робким началом, и неожиданному комплименту, при этом ничуть не смутился. – Значит, ты хочешь узнать о моих фантазиях? – поинтересовался он, меж тем отмечая, как расширяются чуть заметно зрачки синеглазого бескрылого ангела, то ли предвкушением, то ли возбуждением кого-то ласкала перспектива подчинения, которую девушка вручила тому, кто весьма любил контролировать людей, особенно при «мероприятиях» столь интимного характера, и зажал кнопку на фотоаппарате, хорошая получилась экспозиция, можно приступать. – Покажи, насколько ты этого хочешь, – не озвучил мысль, выбирая, откуда дать старт фотосессии: низкий подоконник около окна, диван, подушки с него убрать, раскидать по полу, несомненно, позже… пожалуй, пусть будет лестница. – Хорошо, – согласился не без налёта улыбки. – Мы обязательно доберемся до самых вкусных образов и поз, – проговорил негромко. – Остановишь ли меня?.. – …и толика вызова играла в голосе, на самом деле опасаться домогательств не стоило, разве что терпеть иногда касания, осторожные и скромные касания, во имя привнесения завершающих штрихов, дабы ни один изъян не испортил композицию.
– Расположись на последних ступенях, сядь, – приказной тон тончайшей нитью проскользнул, приглашающие ноты напрочь отсутствовали, хоть и мягкость никуда не исчезла, она, скорее, теперь шелковыми путами стягивала. – Или приляг, – Вель, казалось, пошёл за Теей, ан нет, их дорожки разошлись чуть, и приближаться он не стал и не планировал, около пары метров между ними, не меньше. – Оголи плечико, – произнёс далее, опускаясь на корточки, хотя, всё-таки на одно колено припал, внимание переметнулось к отвороту рубашки, перетекло к означенной зоне, демон взглядом – настолько тот ощутим, невзирая на то, что уложился его путь в непродолжительные мгновения – словно раздевал. – Ножки. Хочу видеть ножки и бедра, максимально убери ткань оттуда, – взвесью в обманчиво-ненавязчивом контроле оседало искушение, парень удерживал фотоаппарат пока ниже линии собственных глаз. – Дай мне, – повеление – пронизало его эфемерным призраком почти неуловимое собственническое чувство – облачалось в иллюзию просьбы, – нежность и стервозность, – добавил метаморф, понимая, что понятия взаимоисключающие в определенной мере, но в том и дело, лишь в определенной, и то, сомнительной, он приподнял фотоаппарат, раздался щелчок, за тем следующий, потом ещё два или три, слившихся в серию.
– Замечаешь перемены? Реагируешь по-другому, этим и меняешь, соответственно, моё восприятие. Изменения такие глубокие?.. Организм перестроен полностью на генетическом уровне… вплоть до особенностей, присущих исключительно женщинам?.. – Хм, – вдруг задумался, зацепившись за глубину преобразований тела, отвёл немного вниз фотокамеру. – Люди устроены так, что половые различия появляются в результате воздействия гормонов в ходе развития эмбриона, который изначально обладает двумя наборами генов. Сознательно осуществляет ли сложнейший процесс она, вытаскивает ли память из клеток тела, проецируя её на процесс?..

Ограниченная пластичность генетического кода, – это то, что описывал Темный: промежуточные «состояния» требовали магического вмешательства, потому что организм человека не рассчитан на абсолютно любую метаморфозу, наверное, вследствие таковой нарушалось его функционирование, что приводило в действие обыкновенный защитный механизм, поэтому приходилось поддерживать тело в «неправильном состоянии», подвешивая незавершенное плетение, не имевшее формы, оно тянуло энергию. – Скорее всего, процесс сознательно не контролируется, – так как вступала в силу магия, вероятно, бравшая всё-таки слепок позабытых, неиспользованных и неиспользуемых параметров из памяти клеток. – Иначе перевоплощение выглядело бы не таким в эмоционально-психическом спектре.
Вель почти кивнул, но более этого одобрительно-покровительственная улыбка говорила о том, что он согласен с подозрениями Теи, то есть они в принципе верны: дело в теле, причем именно в тех самых изменениях на глубоком уровне, женщины устроены… по-другому.
– Пол физической оболочки влияет не только на восприятие. Мышление тоже искажается под стать. При том при всем личность в отношении сущностного «Я» остаётся неизменной: например, характер прежний вплоть до привычных моделей поведения… с погрешностью на деформацию сознания, – взгляд, гулявший по открытым ножкам, добрался до линии ткани и пальчиков девушки, следуя по самым соблазнительным изгибам тела, перетёк к личику той; мазнувшие по её скулам естественные румяна не остались незамеченными, нашли свой отклик в глазах демона, хищно сузившихся. – Мне это знакомо, – добавил тише, не скрывая, он действительно знал кое-какие занятные «нюансы», не избежать их возникновения при подобных шалостях, однако, будучи вовсе не человеком и не похожим на этих созданий мира за гранью, понятия не имел, насколько идентичны или различны процессы… до этого дня.
– Закинь одну ножку на вторую, – вдруг вновь вернулся к маленькой игре, коснулся пальцами пола, оттолкнулся от него и подался ближе, сократив дистанцию до крайне интересного расстояния, вскидывая фотоаппарат, ладонью придержал ступню белокурой богини – скользящее прикосновение, ненавязчивое, легкое – и склонился к ней, казалось, оставит поцелуй, но нет, лишь след дыхания пролёг по коже, – позволения на ласки не дано и не получено, – метаморф, не глядя в видоискатель, разумеется, зажал кнопку ровно в тот момент. – Не контролируешь это?.. – …едва слышный вопрос сорвался с уст парня, напоминал утверждение, – вальсировало то на грани любопытства и уверенности, – и вряд ли нуждался в уточнении, что именно пряталось под словом «это». – Эй-эй, не пинай меня, – полыхнули странные огоньки в янтаре глаз, утонуло возмущение в бархате голоса, спокойное и приглушенное властными нотами, отчетливее прозвучавшими, рассыпался в теплом кратком беззвучии непринужденный смех, будто произошло нечто и правда милое и забавное, а Вель меж тем не удерживал ножку Теи, отпрянул назад, поднимаясь, и шагнул неожиданно к ней. – Подожди, – прошептал, опираясь на перила, ступив на ступеньку рядом с бунтаркой и нависая над той, сделал ещё несколько кадров, просто-напросто ловя мгновения, представлявшие собою реакцию на столь провокационную позицию, несшую привкус невинного доминирования. – Аппетитно.
– Переместимся к дивану, – отчасти задумчиво – наваждение – задал новое направление, отступив назад и… не развернувшись, как и не отдалившись от девушки на много: стоило ей двинуться навстречу, как и он, словно сдаваясь под наступлением, совершил шаг, другой, за ним следующий… и опять шаг. – Поиграем с подушками, – пока не приостановился около дивана, он смёл с него небольшие подушки, их четыре. – На колени, – бросил демон, всего пару слов пропитала толика нежной надменности, растворяясь сладким повелительным налётом. – Сними рубашку. Не спеши, – говорил, отходя, после опускаясь на пол, сел, играла на приоткрытых губах улыбка, храня томное ожидание, несомненно, спорная ситуация с восприятием разрешилась, метаморф видел перед собою не мальчишку, и маловероятно, будто Темный пытался вернуться к иному положению вещей для самого себя. – Используй одну подушку, не обязательно ею прикрывать вкусные места, – только одну, швырнёшь её в меня, останешься полностью обнаженной, – он медленно повёл рукой, которой держал фотокамеру, но не поднёс близко к лицу, потому что рано, хотя, чуть надавливал на кнопку, аппарат тихонько жужжал, ловил точки фокуса, во всяком случае, важно то, что фотограф ни одно движение не упускал.
– Хм-м, – протянул Вель… зловеще больно уж. – Получается, изменения такой глубины подразумевают и формирование яйцеклетки? И через месяц… кровотечение? Если будешь находиться в облике женщины, – продолжил, понизив голос, спрашивал и не испытывал неловкости никакой, – ни стыда, ни совести, – сознавал, насколько интимную поднял тему. – Я прав? – Или не прав? – И беременность возможна?..

Совратительница, – любовался, наслаждался взаимно разыгрываемым шоу, нервы щекотало ласковым бризом возбуждение, в конце концов, гормональный фон не претерпел никаких изменений с последней настройки, соответствовал тому, который и присущ мужчине, неважно, что существовала возможность отрегулировать его, нет-нет, иначе удовольствие, замешанное на эмоциях и чувствах, стушуется, определенно «нет»; он приподнял фотоаппарат на уровень глаз, поймал мгновение, зажимая кнопку сильнее, запечатлел незавершенное за секунду до статичного движение, после задействовал приближение, чисто автоматически дотронувшись пальцем до регулятора того, и память камеры пополнилась парой макрофотографий притягивавших взгляд участков тела.
– Хочу знать, а не предполагать. Предо… – …хранение, – Вель прикусил язык, точнее допустил паузу, едва несколько не то слово не вставив и тем самым не выдав мысль, ведь за нею скрывались нескромные фантазии, действительно, лишь фантазии, иные варианты и недоступны, и нахмурился на какой-то миг, равнодушно глянув на полетевшую в него подушку, мимо, – …сторожность не помешает, – оттенок шутки присутствовал, беспокоиться об угрозе беременности от пришельца не было нужды, реальна та только при определенных условиях, между тем второй мягкий снаряд нашёл цель, парень рассмеялся, отвёл руку с фотоаппаратом в сторону, чья-то меткость явно страдала. – Лично для меня, – уточнения не столь нелепы, он поймал третью подушку, опустил её на пол, – это не так и очевидно, – четвертую проигнорировал, мелькнула в изгибе губ улыбка, не страшен бросок, разве что заткнул ненадолго, повлёк за собою лукавое веселье, и, главное, ответ желтоглазый наглец заполучил, теперь любопытно кое-что другое: что же станет с плодом в чреве при обратной метаморфозе в особь противоположного пола?.. – хотя, конечно, догадаться нетрудно: произойдёт разрушение лишних тканей, переработка, изменение, так как будущее дитя не отдельный организм на той стадии.
– Скажи ещё, экспериментальная проверка безопаснее безобидного вопроса, – негромко заметил метаморф, видел, как Тея дотянулась до конфетницы на журнальном столе, не насторожился и не напрягся ничуть, не защитился и не уклонился, удивленный тем, что она сотворила следом, вообще-то скорость реакции выше человеческой не намного без внесения усовершенствований, – нет, не причина, – успел бы предотвратить попадание, не захотел. Удар в лоб отозвался неприятной болью до легкой дезориентации в пространстве и потери четкости зрения на долю секунды, не дольше, рассёк кожу. Кровь неспешно засочилась из раны, стекая к линии брови. Может, повреждена кость, не разобрать, ощущения слились в болезненный пульс. – Ладно, ваза – неплохое орудие для нанесения черепно-мозговой травмы, – демон скривился, поставив фотокамеру на пол, чуть прищурив один глаз и прикрыв его всё-таки, испуг девушки привёл в некоторое изумление, он беззвучно усмехнулся, отчасти по-детски и немножечко виновато, вынудил непокорного – и тем не менее послушного – ангела встревожиться, не ожидал этого.
– Заживёт, – уже почти зажило, – ни злости, ни раздражения, ни недовольства во взгляде, прикованном к ней, обманчивой пеленою в том смирение с положением побежденного, Вель принял – не отстранился и не отмахнулся – заботу, внимание помимо воли переметнулось к вздымающейся груди, пикантным округлостям. – Всё в порядке, – добавил, прошелестев тепло не без насмешливых нот, приоткрывая ранее зажмуренный глаз, и приобнял Тею, касаясь пальцами обнаженной спины, скользя… и лишь затем останавливая движение, ладонь замерла на середине меж лопатками. – Складывается впечатление, тебе больнее сейчас, чем было мне, – не повышая голоса, проговорил, чувствовал темноту, исходившую от создания в объятиях, не понимал до конца причин сильных переживаний, играла ли ведущую роль фобия, примешивалось ли нечто ещё к страху. – Почему?.. – последовал вопрос, парень коснулся другой рукой подбородка девушки, заставляя – или, скорее, безмолвно прося – поднять личико к его лицу, посмотреть на него. – Не вини себя. Хорошо?.. – Возбуждаешь беззащитностью цветка с шипами, находишься слишком близко. – А если я тебя за попу ущипну? – заломил бровь, интонации полыхнули игривыми и возмущенными искрами, он не замедлил воплотить месть в реальность, пальцы съехали вдоль позвоночника вниз, и правда, ущипнул, хитро оскалился, новым коротким прикосновением словно забрал невесомый жар и покраснение, иллюзия, кожа сама пришла в нормальное состояние, совпадение.
– Хочу возобновить наше занятие, – вкрадчиво произнёс метаморф, выразил не просто желание, оно не подлежало обсуждению, не подразумевало возражений, нечаянное незримое давление требовало подчинения, изящно танцевало в нём. – Пока ты не совратила меня окончательно при таком расстоянии, – мысль мыслью, а лизнула краешек сознания острым лезвием, демон тыльной стороной ладони стёр кровь со лба, размазав её, конечно, по большей части, сие не имело значения.
– Не вставай, – придержал – не физически – словом. – Ты – кошка, маленькая пантера, – дал направление-образ, отклоняя голову назад и к плечу, прищуривая глаза, перед внутренним взором предстала лакомая картина, чертово дыхание незаметно – внешне незаметно, а вот обладателю его вполне так явственной отдачей служило, достаточно четко ощущал собственное тело – потяжелело, он потянулся за фотоаппаратом. – Твоя цель – диван, заберись на него, – не издевался, не изображал того, кому позволено всё, только рассказывал о том, что хочет увидеть, запомнить. – Обернись, тебе не нравится такое обращение… или такие взгляды, – упираясь одной рукой в пол, вскинул камеру, поймал фокус, – и чем не хищница эта ласковая бестия?.. – память пополнилась несколькими кадрами подряд вплоть до очередного гордого и милого шага вперёд. – Потянись, выгни спинку, – стоило Тее очутиться на диване, заговорил вновь, отвлекся на мгновение, подушки теперь не могли спрятать кое-чего, завалявшегося в уголке ложа, черт, привлекательный атрибут, чтобы разнообразить фотосессию элементом, ха-ах, связывания, там валялся ремень; Вель поменял позу, привстал, делая который уж снимок.
– Те-ея, – впервые он произнёс её имя, едва ли не гипнотизирующей мелодией оно прозвучало. – Какое применение должно быть во-он у той вещицы? – У длинной полосы черной кожи. Здесь. Сейчас. – Поведай. Опиши. Хочешь?.. – Лишу тебя свободы тех или иных движений? Или. Подчинюсь тебе? Уступлю твоим фантазиям? Они местами, смею предположить, вероятно, совпадают с моими.

Малышка с ремнём в руках – это контрольный выстрел в голову, – демон шумно выдохнул, кривя губы в обаятельно-пошлой улыбке, подавил импульс облизнуться, ничуть не тревожил гневный блеск глаз девушки, он брал от ситуации всё, – какой кадр, черт возьми, – пользовался ею, – красиво, сексуально, стервозно… до эстетического оргазма, вкусно.
– Любуюсь тобой, – мои мысли относительно невинны, – узнаю́ тебя, – листаю, словно книгу, – ничего конкретного не добивался, лишь интересовался, немного одержимый удовольствием созерцания эмоционально-чувственной отдачи Теи, испытывал ненормальное – наверное, ненормальное – наслаждение, удерживая призрачный, казавшийся мнимым, и реальный, им и являвшийся, контроль над созданием, таким похожим созданием, подчинявшимся и противившимся. – Хочу, – негромко проговорил, не взирал на категории «нравится» и «не нравится», они слишком абстрактны, он не поднялся, оставаясь на коленях перед обнаженным белокурым ангелом, однако взгляд, прикованный к синим глазам, невозможно назвать «снизу вверх», впрочем, и обратное положение было бы неверным, свысока не смотрел: я подчинюсь тебе, если пожелаю того, – такую же свободу дал он и своей модели, не ограничивал и не принуждал. – Кровь? Арсенал пыточных дел мастера? Боль и страх? – улыбка Веля не побледнела, приобрела оттенок торжества и сумасшествия не без нот хитринок, перед внутренним взором полыхнули образы из далекого и не столь далекого прошлого, – они так похожи, что это приводит в легкое бешенство, – иронично, побывал и в роли палача, и в роли жертвы, последнее делалось для дела, боль он не любил, хоть и не боялся той, она постоянно рядом от самого рождения шаг за шагом следует за ним. – Почему нет? – сложилось неявное согласие в вопрос, соблазнительница не уточнила, чьих страданий желает, метаморф почти уверен, она не сможет – нет-нет, неправильное сочетание слов, вернее «не захочет» – причинить те ему, а вот под иным предлогом он не против оказаться скованным юной – внешне, понятно, что дух едва ли не ровесник желтоглазой твари, им обоим не одна сотня лет – охотницей. – Исполню, – моя, – королева, – красных, – сердец, – подарю тебе развлечение. – Отложим это милое мероприятие на «чуть позже», – не тая частью жутковато-сладкой усмешки, неторопливо выпрямился, вставая, лишь мельком глянув на разбросанные подушки, – пусть валяются, – и вазу на одной из них, чудом туда приземлившуюся, и, как угодно, поставлена точка в надоевшем занятии, демон выключил фотоаппарат и положил его на ближайшую поверхность, ненадолго отвлекся от девушки.
– Всё будет, – и отдых, и пища, и веселье, – и вернулся к ней буквально несколько секунд спустя, склонившись и подхватив её пальчики, поднёс их к губам, оставив на них непорочный поцелуй, одновременно потянув обладательницу тех к лестнице. – Поваляйся сначала в ванне, но перед её принятием сделаю тебе массаж, – доктор я или не доктор, в конце концов, – добавил тише, Велю хорошо известно, где находятся биологически активные точки на человеческом теле, как и обращение с ними не секрет: экстаз, боль, паралич, сон, кома, обманчивые ощущения, смерть, поэтому доверившийся ему – всё равно что кукла на веревочках в его руках; он первым зашёл в ванную комнату, ослабив хватку, выпустив хрупкие пальчики из своей ладони, и включил воду, опустившись на бортик ванны, не собирался раздеваться, конечно, не составит компанию в столь интимной близости.
– Забирайся внутрь и садись ко мне спиной, точно так же, как сижу я сейчас, – то есть просил на дно поставить исключительно ножки; и меж тем, дожидаясь Тею, глянул на ряд бутылочек, баночек, их содержимое не должно бы его волновать, ан нет, выдвинул сосуд с маслом гардении, остальные средства оставил без внимания, букет ароматов, непременно складывавшийся из запахов гелей и пен, шампуней и прочей косметики, не всегда приятен. – Знаешь, что такое «акупунктура»? Вижу, знаешь, – рассмеялся непринужденно он, понимая, почему кое-кто явно не в восторге, ведь иглоукалывание подразумевает наличие боли. – Никаких игл, существует другой метод, – пошевелил пальцами, – который японцы называют «шиацу», – тебе понравится, – поднялся с бортика, сходил за стулом – туда обычно кто-нибудь кидал полотенца или одежду, ныне он пустовал – и поставил его около ванны, садясь за спиной девушки, потянулся за флаконом с маслом. – Мне казалось, умеешь контролировать состояние мышечных тканей, – задумчиво произнёс метаморф, полагал, что это возможно; он наклонил сосуд, приоткрыв, выливая темно-золотистую густую жидкость на тело, касаясь кожи свободной рукой, размазывая смесь, дабы не стекала в самый-самый низ. Отставил флакон, присоединил к действу – оно пока ничем не напоминало акупрессуру – вторую ладонь, втирая масло, медленно спустился и до уровня талии, завершая круговые движения на ягодицах, никаких намёков на приставания, разве что теплую нежность за них считать, и то, сомнительное сравнение. А теперь можно приступить к обещанному массажу. Кончики пальцев легли на параллельные друг другу точки немногим выше лопаток с обеих сторон, сползая бледными прикосновения от одной зоны к следующей. Давление не слабое и не сильное лавировало на нечеткой грани, Вель чувствовал, насколько ярко реагирует тело, оно словно податливая живая глина; руки двигались вдоль позвоночника, находили, не делая ни одной ошибки, нужные точки. Переходя же к поясничной области, демон со стула переместился на пол, встал на колени, лечение на этой стадии не подходило, вопреки, наверное, ожиданиям, к концу.
– Ложись, – скоро шепнул он, выпрямляясь, вновь садясь, ванна к тому времени наполнилась давным-давно, и девушка на своё усмотрение могла добавить туда тех средств, каких только душа её пожелает, не следил за этим. – Вытяни ножку, – одну, позже и другую, парень отодвинулся к краю ванны, смыкая пальцы на ступне Теи, приступая к последнему этапу «мучений» отзывчивого тела, при том при всем массаж направлен не на расслабление, он приводил системы организма в порядок, тонизировал, ведь целью его было не усыпление или подготовка ко сну.
– Пойдём в ресторан, не против?.. – заканчивая целительные манипуляции, отпуская уже вторую ножку, вдруг спросил, перспектива приготовления завтрака не вдохновляла совсем, интереснее и привлекательнее пригласить красавицу на свидание, однако, куда именно увлечь едва ли не сестру, – знал, что ей понравится, несомненно, место то обязано стать сценой какого-нибудь шоу, – не определился толком, а ресторан – элемент почти любого заведения. – Расслабляйся, тоже озабочусь водными процедурами, – поднявшись, направился на выход из ванной, так как душевая кабина находилась на первом уровне квартиры.
Таки, найди кого-нибудь, положи его на стол в заброшенной психиатрической больнице, закрепи и приготовь инструментарий. Разрешаю принять тебе человеческий облик. После полудня займись, даю тебе два часа на распоряжение новой формой, – обратился мысленно к хранителю дома. – Сделаю, хозяин, – откликнулся тот послушно, довольный порцией брошенной ему маны, словно кости радовался голодный пёс.
Спустившись, метаморф зашёл в ванную комнату, стянул штаны и приостановился напротив зеркала, повернувшись к нему по большей части спиной, действительно, татуировка всё та же, – колибри, порхавшая над цветами, – великолепно выполнена, но она принадлежала Алику, хотя, очень и очень соответствовала вкусам Веля, он «запомнил» её, потому что решил внести изменения, перестраивая кожный покров полностью под привычные лично ему параметры, произведение искусства появится, как только к управлению вернется Третий. Контуры стирались, вместо одного рисунка возникал иной, черной краской шёл по линии позвоночника: по плечам подобие крыльев разметал позвонок, заключенный в тиски королевских символов, следовало за ним несколько отличавшееся звено, оно меньше предыдущего, ниже проявлялось аналогичное, правда, и его размеры отличались от того, что выше; там, где заканчивалась спина, татуировка завершалась крохотной копией «крылатых позвонков», которые шли ранее. Минули секунды, демон забрался под струи воды. И недолго пробыл в душе. Обернув полотенце вокруг бёдер, двинулся обратно, точнее в свою спальню, конечно, прошествовал мимо двери, за коей нежилась в ванне девушка, – или стирала капельки влаги, успев насладиться ничего неделанием?.. – глянул на неё, губы изогнулись в хитроватой улыбке, и бросил:
– Ничего не болит? Все мышцы в нирване?
Не приостановился, достаточно тихо в доме, чтобы препятствия мешали услышать ответ, он ему известен, хотел заполучить подтверждение вслух.
Едва надел черные джинсы, как уловил легкие-легкие шаги. На этот раз не смел препятствовать Тее, путь к шкафу свободен, не считая того, что и сам парень рядом. Накинул темно-алую, похоже, шелковую, рубашку, коснулся уха, провёл пальцем по внешней дуге, серьга в языке переместилась, исчезнув, переплавилась в чуть другое украшение – широкий кафф-зажим, увитый кельтским узором.
– Тебе пойдёт синий шелк, – имел ввиду платье, одеться в повседневные тряпки он ей просто-напросто не даст, кстати, гардероб Заринки изобиловал неплохими нарядами для светских раутов. – А мой образ тебя устраивает? Может, желаешь внести поправки в него?.. – и спрашивал, и предлагал, интересно, на сколько их вкусы совпадали и различались… нет, даже не так, интересно всё… всё в отношении темного ангела.

Между тем Вель застегивал рубашку, пальцы замерли выше средних пуговиц, заинтригованный, он подчинился, даже не задумавшись, словно это движение предусматривалось и без того, настолько естественным оно выглядело, – склонился к девушке, ощутив в предвкушении прикосновений, как приятные мурашки пробежали по затылку, читалось ожидание в глазах. Секунды растянулись, казалось, призрачное удовольствие полыхнуло искрой, обжигая нервные окончания. Одежду не тронула. Шрамов не нарисовала ноготками. Украшение осталось на том же месте. А пальчики белокурой бестии зарылись в волосы, после успела мелькнуть мысль, будто прическу она собралась поправить, пока влага позволяла издеваться над той, но нет, притянула ближе, – не противился, – лелеяла совсем иное намерение. Касание губ Теи откликнулось удивлением во взгляде демона, их вкус знаком и одновременно не таков, каким отпечатался в памяти, и сменилось зловещим тихим весельем, стоило шалунье отпрянуть, он обескураженно усмехнулся, выпрямляясь и отнимая руки от рубашки, верхние пуговицы оставил без внимания.
– Поцелуй наудачу?.. Обязательно её испытаю, – одними губами произнёс едва слышно, отступил, отвлекаясь, подхватил с нижнего яруса шкафа ботинки и прошёл к кровати, опустившись на край. – Не-ет, образ цыгана мне не пойдёт, – простоват, – хотя, волосы он как-то раз отращивал, скреплял их в хвостик лентой, выглядело неплохо в сочетании с пиратской треуголкой. – Пою. Когда настроение появляется. Найди мне того, кто не делает этого… под давлением вдохновения или эмоций, – посмеялся коротко, заканчивая завязывать шнурки и возиться с обувью, поднялся. – И на сцене выступал: завороженная или беснующаяся толпа – неслабый наркотик, – негромко проговорил, приостановился на половине пути к двери, ведшей из комнаты в коридор, обернулся, поддался мимолетному искушению, услышав шелест полотенца. – А последнюю электрогитару мой несдержанный братец разбил о голову менеджера. – Не только голос важен, роль играет энергия, исходящая от исполнителя, она пробивает и сметает барьеры на пути к душам или сердцам, доводит слушателей и зрителей до экстаза, воодушевляет их и истощает разом, – запал вальсировал медлительным танцем сквозь размышление вслух, метаморф улыбался и смотрел на девушку, догадывался, куда забрели её желания, уверенно выбрал место, где их ожидали декорации, подходившие для шоу. – Не отказался бы стать пленником твоего голоса, – твоих чувств, – или увидеть, как люди превращаются в марионеток, сами того не сознавая, – надеюсь, сегодняшний день подарит нам больше возможностей, чем мы оба ожидаем от него, – добавил вкрадчиво, искоса глянул на собственное отражение, – вполоборота находился к зеркалу, – внёс завершающий штрих в образ, запустив пальцы в волосы, навёл небрежный хаос.
Не принц. Император: «властитель», «полководец». Или минимум король. – Не умею, – небрежно отмахнулся Вель, отчасти слукавил, потому что не пробовал, утверждение приобретало оттенок лжи. – Не увлекайся, жду тебя, – бросил напоследок, покидая свою же спальню, и не ушёл далеко, прислонился к стене рядом с дверью, прикрыл глаза, прислушиваясь к самому себе, – след поцелуя всё ещё тлел на губах, сознание лизнула темнота любопытства с привкусом секса создания напротив, вернув на мгновение в момент недавнего прошлого, – выдохнул, вскинул взгляд. – Память, отношение и восприятие словно существуют в разных измерениях. Помню, он парень. Нравится мне вне зависимости от пола. А при его смене начинаю смотреть на него иначе. Как и он на меня. Насколько же всё это извращенно на самом деле, пошло и по-своему притягательно.
– Выглядишь чарующе, belle déesse, – демон подал Тее руку, как только она переступила порог комнаты, сомкнул пальцы на её ладошке и повёл к лестнице, пристально – не раздевал, разве что касался, не касаясь, цепляя складки ткани – разглядывал свою пассию, не преуменьшал, назвав прекрасной богиней; он ступил на ступени, и тяжесть внимания развеялась, обратившись прозрачнейшей дымкой, а после спуска на первый уровень апартаментов утянул девушку к выходу из них, взял бумажник и почти проигнорировал ключи от автомобиля, ухватил их в последнюю долю секунды за колечко брелка.
Они очутились на улице, но метаморф двинулся не к личному транспортному средству, кое-что другое его заинтересовало: на противоположной стороне оживленной магистрали кого-то ожидал конный экипаж, конечно, явно не этих двоих, – как будто маленькая преграда имела значение, по крайней мере, желтоглазого наглеца она не тревожила, да нет же, он той в упор не видел. Подвернулся отличный шанс испытать подаренную удачу, переход далеко, никаких ограничителей скорости здесь никто не воткнул, поэтому перебегать дорожную полосу решился бы не каждый, поленившись или поспешив, – Вель перескочил через невысокую, по колено, ограду, помог спутнице перебраться, поддержав, хотя, ей удалось бы это легко и без его помощи, – ловкая чертовка, действительно, как кошка. Переглянулся с нею, улыбнувшись хитро и приложив палец ко рту, безмолвно просил поверить и не упрямиться тому, что он задумал, и шагнул на проезжую часть, словно не мчались по ней машины, не смотрел на них. Идиллию вспорол сигнал, водитель, ударивший по гудку, удостоился лишь лениво-безразличного взгляда, автомобиль вильнул к обочине, там и остановился, врезавшись в столб. Тот, что следовал на некотором расстоянии от пострадавшего, тоже вдруг не справился с управлением, влетел во встречного, пролетевшего мимо чокнутой парочки уже сзади. Демон наслаждался маленьким апокалипсисом – внешне ничего не делал, казалось, всё происходило случайно – и не скрывал того, впитывал разлившиеся в воздухе боль и страх, откровенно веселился, правда, немного напрягали крики людей, кто-то кинулся за виновниками происшествия. Рассмеялся-таки, ускоряя шаги, переходя на бег, не выпустил руки Теи из своей, он сходу заскочил в экипаж, притянул девушку к себе, усадив рядом.
– Отвези нас в театр-ресторан, – приказом сорвалось с уст повеление ошарашенному извозчику, парень не повышал голоса и не угрожал, естественный и расслабленный, а человек подчинился, кажется, он перекрестился, чем малость удивил; лошади встрепенулись под ударом хлыста, помчались вперёд, унося в бричке главных героев небольшого представления прочь.
– Вкусно было?.. – спросил несколько позже, шепнув на ушко, переплёл пальцы с пальчиками милого и порою коварного ангела, разумеется, источником бед являлся этот дьявол. – Хм-м, – протянул сладко, – скажи честно… или не очень честно, узна́-аю ведь, тебя возбуждают страдания жертв в сексуальном плане? – дыхание сползло вниз, метаморф обжёг кожу такого, черт возьми, похожего-похожего, родного, близкого создания поцелуем у основания шеи и неспешно отстранился, впрочем, всё равно они друг к другу близко находились. А экипаж замер напротив заведения, внешне то выглядело нескромно, отделка бросалась в глаза яркостью и необычностью, выполненная в стиле ампир, но не этот шик привлекал: рядом с входом располагался рекламный стенд, где объявлялась программа дня, включавшая две театральные постановки по произведениям Шекспира, – одна из них вот-вот начнётся, неожиданно повезло, и она как нельзя кстати для тех, кто пришёл развлечься, потому что равнодушно смотреть на трагедию, сдобренную под конец суицидальным идиотизмом, невозможно, название той «Ромео и Джульетта». Вель выскользнул из экипажа, протянул ладонь своей королеве, предложив не без улыбки:
– Изменим финал истории?..